Три капитана - Страница 13

Моему коллеге Панкратову, командиру «Восхода», придется сегодня нелегко…

День-7

Ракетопланы. Они же катера. Они же воздушно-космическая транспортная система (ВКТС) проекта «Барк-2».

Ракетопланов на борту «Звезды» два. И на «Восходе» два.

Каждый представляет из себя могучий воздушно-космический самолет с газофазным ядерным двигателем.

Каждый ракетоплан имеет транспортный отсек (в котором могут разместиться вездеход, четырехместный вертолет, пара-тройка багги), пассажирский отсек (20 кресел) и отсек отдыха (6 коек, камбуз, два туалета, душ).

Таким образом, весь экипаж «Звезды» при необходимости может покинуть корабль на одном ракетоплане. А их — два. Имеем, стало быть, двухкратное резервирование по основным средствам спасения.

Вплоть до орбиты Сатурна ракетоплан действительно может служить отличной спасательной шлюпкой, поскольку даже при полной загрузке его автономности хватит на месяц. За месяц ракетоплан либо самостоятельно достигнет одной из орбитальных станций, либо его найдут и подберут корабли обеспечения экспедиции.

А вот за орбитой Сатурна мы приобретем такую скорость, что тяги ракетоплана уже не хватит, чтобы вернуться на какую-либо эллиптическую орбиту вокруг Солнца.

Соответственно, за Сатурном ракетопланы уже не смогут выполнять функции спасательных средств и на долгие годы превратятся в бесполезный балласт. И только после того как наши корабли сбросят скорость и приблизятся к точке нашего назначения в системе Вольф 359, эти гордые белые птицы с ядерным сердцем сослужат нам, хочется верить, добрую службу.

Три года в начале своей карьеры я отлетал в системе спутников Юпитера на «Корвете» — предшественнике «Барка-2».

Так что садился я в кресло первого пилота ракетоплана с особым чувством…

Пока что этот день — лучший. Получил огромное удовольствие от общения с этими великолепными машинами. И, между прочим, работают они как часы, без малейших нареканий.

День-8

Радиаторы главной системы охлаждения корабля.

Система скучная, но исключительно громоздкая и невероятно важная.

Трачу на них три дня.

День-11

Проверка ЦГВД — центральной группы вспомогательных двигателей.

Одну дюзу придется заменить.

Что-то многовато поломок для нескольких дней…

День-12

Еще радиаторы.

Вожусь, стало быть, ближайшие три дня со второй группой радиаторов.

День-15

Топливные баки.

Та же песня, что и с радиаторами: скучно, но невероятно ответственно.

А уж объемы…

Так что: еще три дня.

День-18

Маршевый двигатель. Он же, традиционно, ГЭУ — главная энергетическая установка.

Что в ГЭУ главное? Думаете, зеркало-отражатель маршевого фотонного двигателя? Та огромная штука в корме корабля, которая отражает продукты взрывной аннигиляции и отбрасывает их назад, формируя реактивную тягу?

Зеркало — это очень важно, да.

И все-таки главное — это инжекторы потоков материи и антиматерии. Которые с точностью, фантастической даже по меркам самых прогрессивных технологий нашего века, совмещают в крошечном объеме пространства порции субатомного топлива.

Думаете, инжекторов два? Один для материи (электронов), а другой для антиматерии (позитронов)?

Нет. Их двенадцать. Каждый инжектор имеет только один стационарный режим работы, но у разных пар агрегатов этой группы мощность разная. Таким образом, включая разные пары инжекторов в разных сочетаниях, можно варьировать фотонную тягу в весьма широких пределах.

И вот инжекторы проверять — не перепроверять…

Ну а кроме того, наша ГЭУ имеет так называемый Закрытый Режим работы.

Что это такое — знают на корабле лишь трое.

Закрытый Режим напрямую связан с целью нашей экспедиции, с Кричащим Крестом в системе Вольф 359.

Проверка Закрытого Режима назначена на День-21, когда корабль будет проходить мимо заранее подготовленного мишенного поля…

В целом же, Первый Протокол чересчур оптимистично оценил цикл послестартовых проверок в 20 дней. Потому что сейчас уже День-18, а с полной прогонкой всех подсистем маршевых возни еще на неделю, не меньше.

Благо, мы никуда не торопимся: до Сатурна путь неблизкий.

Глава 5
Герострат

Апрель, 2614 год

Город Громов

Планета Ружена, спутник планеты-гиганта Эмерсон, система звезды Барнарда

Все-таки в чем не откажешь моему шеф-редактору, так это в остро заточенной, прямо-таки дьявольской интуиции. Скандал поджидал меня на Площади Ветров отменный, на девять баллов по шкале Рихтера.

Не успели отзвучать фанфары, как огромная площадь зашумела, загудела, в небо взметнулись сотни бумажных голубей и стилизованных звездолетиков.

Мэр Громова, вылитый огненноглазый бородатый бандит из индийского синема, подал величественный знак и зааплодировал первым, пока брезент тяжело сползал к подножию стелы. Я тут же окрестил его Кошмар-Сингхом, не подозревая, что форменный административный кошмар, по крайней мере, для мэра, поджидал впереди.

Едва брезентовые одежды пали с пьедестала, как площадь разразилась громом оваций, достойным римских амфитеатров.

Но уже в следующую минуту аплодисменты увяли — лишь несколько жидких хлопков прошелестели в наступившей тишине. И только Кошмар-Сингх судорожно глотал воздух, вцепившись в бархатный подлокотник и опасно балансируя на ватных ногах.

Мне даже показалось, что я слышу, как булькает воздух в его горле, побагровевшем как сырое мясо над белоснежным воротником рубахи. И лишь после этого я обратил взор на злосчастный монумент.