Три капитана - Страница 51

Тряска была терпимая, как на армейском полноприводном вездеходе, который примерно одинаково трясет и на грунтовом бездорожье, и на бетонной трассе.

Перегрузка прихватила мой вестибулярный аппарат лишь единожды, когда Бирман заложил чересчур крутой (по моим понятиям) вираж, поудобнее пристраиваясь к «Дромадеру». Зато орбиталка имела вид весьма представительный, а местами даже величественный, и я с удовольствием сделал несколько снимков прямо через иллюминатор — репортажная съемка, однако!

Более крупный корабль-мусорщик, который был положен в основу орбитальной станции, оказался довольно большим сооружением. Это не столь удивительно, если вспомнить, что СОР — суда обслуживания орбиты, как официально именуются мусорщики — в числе прочих обязанностей должны уничтожать малые метеориты и другие опасные предметы, например болты и потерянные гаечные ключи. Для подобных целей у них имеются не только дальнобойные ионные и лазерные пушки, но и поисково-прицельные комплексы с весьма высокими характеристиками. Всё это диктует вполне серьезные габаритные требования к СОРам.

Три палубы, цилиндрическая рубка, батарея лазерных пушек (так и не понял — боеготовая или законсервированная), огромные люки транспортных терминалов вдоль бортов — всё это было сработано просто и надежно, без изысков.

А чуть в стороне обманчиво-недвижно висела над черной бездной временно отстыкованная от «Дромадера» колоссальная платформа топливозаправочного терминала, внутри которой, насколько мне известно, обычно размещается еще и завод по производству различных топливных смесей и элементов. Как дейтерий-тритиевых, так и гидролеумных.

Бирман — один из старослужащих госарсенала, на станцию мотается в среднем от четырех до шести раз год, знает все ее три палубы досконально. Поэтому его неизменно включают в состав технической комиссии, которая раз в два года дотошно инспектирует орбиталку, проверяет на соответствие всем нормативам. Возит комиссию тоже Бирман, так что со станцией стыкуется всего за четверть часа, а мог бы, наверное, и быстрее.

Переход на ОКС прошел без сучка и задоринки — тубус «Спектра» вошел в стыковочный модуль как нога бывалого пехотинца в разношенный сапог.

Три минуты в кессонной камере мне также показались формальностью — перепад давлений между «Спектром» и «Дромадером» был чисто символическим.

Бирман проверил, насколько замковые механизмы стыковочного модуля застопорили и надежно зафиксировали все сорок два метра «Спектра». А потом неожиданно обрадовал:

— Часов через восемь будем на месте.

Это прозвучало как гром среди ясного космоса: Бирман говорил негромко, почти неслышно, но, как это случается в подобных ситуациях, всякая волна смысла очень скоро находила свой берег.

Через восемь часов! Так быстро! Вот это да! А мы-то думали, через шестнадцать!

Расклад был прост.

В течение часа «Сом» основательно заправлялся.

Затем набирал скорость и сходил с беллоноцентрической орбиты.

Еще два часа двигался по переходной траектории, разгоняясь.

Еще три часа тормозился.

И, наконец, последний час сближался, выравнивался и всячески прилаживался к ракетоплану.

— Правильно ли я понимаю, что наше пребывание на искомом объекте будет ограничено по времени? — Спросил Федор.

— Часов девять я вам, полагаю, смогу дать, — пожал плечами Бирман. — Больше не получится. Топлива мы, гоняясь за ракетопланом, сожжем вагон, и, чтобы не улететь от Беллоны совсем уж к диким кабанам, надо будет возвращаться.

Мы с Федором переглянулись. Тайна же переводила озадаченный взгляд с Бирмана на нас со Смагиным и, судя по всему, мало что понимала в ситуации.

— А если нам не хватит ваших девяти часов? — Язвительно поинтересовалась Тайна, исподлобья глядя на нашего ангела-хранителя.

— Пожалуйста, — слегка шевельнул широкими плечами Бирман. — Если на искомом объекте…

— Объекте, угу!

Всё время нашей совместной работы Бирман упорно именовал ракетоплан не иначе как «искомым объектом», даже в этом соблюдая вежливую, но постоянную дистанцию между собой и своими клиентами. Мол, это всё ваши дела, моя же работа — довезти вас туда и обратно в целости и сохранности, а подробности мне ни к чему.

— Так вот, — продолжил траппер, и ухом не поведя, — если ваша высадка пройдет благополучно, и выяснится, что на борту объекта можно поддерживать вашу жизнедеятельность достаточно долгий срок, вы сможете на нем остаться. Работайте, ищите, зачем прилетели, готовьте объект к транспортировке… Я же тем временем вернусь на «Дромадер» — по правилам, нельзя оставлять станцию без «Сома» на срок, превышающий двадцать четыре часа.

— Ну и если описанный вами расклад возникнет, то когда нам вас ожидать? — Уточнил Смагин. И, помедлив, твердо добавил:

— На ракетоплане.

— А почему бы, кстати, вам не вернуться к «Дромадеру» с ракетопланом на борту? — Тайна задала наконец тот самый вопрос, который вертелся и у меня на языке.

— Есть еще пара дел, — сухо ответил Бирман. — Ваш… м-м-м… объект весьма тяжел, и я сожгу прорву лишнего топлива в ходе орбитальных эволюций. Или вам некуда девать семьдесят тысяч терро?

Тайна возмущенно фыркнула, но промолчала.

— Кроме того, у меня ведь начальство, — вздохнул траппер. — Ему может не понравиться эта ситуация: «Сом» летает с каким-то сомнительным, несертифицированным и незарегистрированным объектом на борту. Начальство начнет задавать никому не нужные вопросы…